Репортажи
Русские вопросы Александра Кузьменкова
Журнал «Волга» опубликовал новую повесть братского прозаика Александра Кузьменкова «Десятая годовщина». На сей раз местный сочинитель избрал своими героями декабристов, чей мятеж, по прихоти автора, увенчался удачей…
В выборе темы Кузьменков не оригинален, – как, впрочем, и всегда. Написать альтернативную историю декабристов пытались многие. Первым, как ни странно, стал маститый историк Натан Эйдельман. Потом тему разрабатывали Лев Вершинин и Юлия Глезарова. Но «Десятая годовщина» – пожалуй, первая попытка вписать героев Сенатской площади в паттерн русской исторической цикличности. Победа Рылеева, Муравьева & Co для автора мало что значит, – куда важнее, будет ли от нее хоть какой-нибудь прок?
Итак, осень 1835 года. Вот-вот минет десять лет с тех пор, как Российская Империя стала Российской Республикой. Однако разница между ними практически неощутима. Формально у власти Временное Верховное правление, фактически страной правит диктатор Пестель, глава тайной полиции. Вчерашние рыцари свободы стали строгими цензорами (Кюхельбекер), пристрастными судьями (Рылеев), казнокрадами (Оболенский). Главная забота государственных мужей – любой ценой удержаться у кормила. Потому в Российской Республике 1835 года действует жесткое Уголовное Уложение (нумерация его статей странным образом совпадает с УК РФ) и процветает политический сыск. Народ по-пушкински безмолвствует, – однако податей хронически не платит…
Вот тут автор задает извечный наш вопрос: кому на Руси жить хорошо? Победителям-декабристам? Вряд ли: слишком боятся завтрашнего дня, тяжела им шапка Мономаха. Интеллигенции? Тоже вряд ли. Грибоедов за невосторженный образ мыслей отстранен от дипломатии и медленно спивается в Грузии. Чаадаев объявлен сумасшедшим. Нелепо гибнет в любовном соперничестве Пушкин. По-видимому, погибнет и Лермонтов, сосланный на Кавказ за матерные стихи. Народу? Тем более невозможно: хлеб дорожает, а бумажный рубль на глазах обесценивается – 16 копеек серебром вместо царских 25.
Из всех героев повести благоденствуют лишь двое. Фаддей Булгарин, беспринципный газетчик, верткий продавец новостей при любой власти – как рыба в воде. По меткому замечанию автора – «…был сволочь, мелкий бес, а потому проще пареной репы прост и понятен, – и, слава Богу, не таил в себе никакой мороки..» Недурно чувствует себя Наталья Гончарова – у Кузьменкова она незамужняя светская львица, дорогая содержанка, законодательница вкусов и приличий (опять-таки странное совпадение с нынешними гламурными дивами). Что, по большому счету, не удивляет. Представители двух древнейших профессий будут востребованы и монархией, и республикой.
Получается, для них все и делалось: для них поднимался Черниговский полк, для них был убит император, для них столицу перенесли из Питера в Нижний Новгород… Результат, мягко говоря, неутешительный. Но, по Кузьменкову, иного нам не дано. В авторском предисловии к «Десятой годовщине» говорится:
«Россия – синоним упущенной возможности. Отсюда общая любовь к сослагательному наклонению: если бы не убили Александра II… если бы победил Деникин… если бы президентом стал Примаков… etc.
Но: ни одна власть в России не является верховной. Максима Плутарха – «Ты правишь, но и тобою правят» – это как раз про нас. Любой здешний правитель становится заложником жестких условий: от скверного климата до непобедимой отрицательной селекции. Потому история наша нелинейна. Мы обречены подтверждать Екклезиаста: что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться.
«Начало» и «конец» в русском языке – слова родственные, едва ли не однокоренные. Конечный пункт для нас неизбежно становится отправной точкой. Тому в истории мы тьму примеров слышим. Аракчеев родил декабристов, декабристы родили Государственный Приказ Благочиния, аракчеевщину в кубе. Ленин, сокрушив Российскую Империю, основал ее заново. Ельцин начал борьбой с привилегиями, а кончил борьбой за привилегии. И прочая, прочая, прочая.
Подлинный наш герб – не двуглавый орел, не серп и молот, а замкнутый круг».
Отечество наше уже который век подряд толчет в политической ступе дистилированную воду безвременья. Оттого любая русская революция оборачивается косметическим ремонтом системы, никак не больше. Троцкий в 1939 году писал: Октябрь не имел смысла, поскольку пролетариат без боя сдал власть бюрократии. То же самое мы видели воочию в 1992. А чиновник, – он всегда чиновник: что при царе-батюшке, что при КПСС, что при «Единой России». Смысл его бытия, независимо от эпохи, – самосохраниться, уничтожая несогласных, лишая их свободы слова и свободы дела.
Кстати, а есть ли в Российской Республике 1835 года несогласные? Само собой, – нам без оппозиции никак нельзя. Студенты Московского университета, прекраснодушные мечтатели, готовят заговор и замышляют теракты. Хотели как лучше, а вышло как всегда: заговор оказывается под контролем тайной полиции, – та желает чужими руками расчистить дорогу во власть для молодой поросли мздоимцев и карьеристов (и это странным образом знакомо)…
Подведем итоги. Дотошные исследователи подсчитали: в первой половине XIX века в России было 1600 тайных обществ. Свою строку в анналы удалось вписать одним лишь декабристам, – ибо это воистину были лучшие из лучших. Но и национальной элите, считает Кузьменков, не по силам сдвинуть с места ржавые шестерни российской жизни. Автор устраивает читателю лобовое столкновение с еще одним извечным вопросом: что делать?
Прямого ответа Кузьменков не дает – ни в прозе, ни в жизни. Но любит при случае цитировать классика: «Что делать? Жить, пока живется, есть сухой хлеб, когда нет ростбифа, и вообще не мечтать о пальмах, если под ногами сугробы».
Сложно сказать, устроит ли читателя столь безотрадный взгляд на русскую историю. Впрочем, простите за каламбур, это уже совсем другая история…
Об авторе:
Всё дело в менталитете, а он крепко-накрепко связан с родовой памятью... даже с биологической. Когда человек говорит "справедливость", он имеет в виду в первую очередь себя, а других - во вторую (но скромненько молчит об этом). Человеческая природа консервативна, и не думаю, что русские более консервативны, чем другие. Во-всяком случае, ненамного. Возможно, именно неизменение условий поддерживает консервативность, и наоборот. Порочный круг, стопроцентно!
Я так и непонел что это было? Немцы какие то? Это чоли тот кузьменков который отстаивал петрунька? Потом что то там объявления о сексуслугах...
Либеральная, "оранжевая" интеллигенция. Теперь и в Братске! Хехе
Из-за этой вечно всем недовольной прослойки населения наша страна то и дело погружается в хаос и в кровь. Интеллигентишки довели страну до гражданской войны, интеллигентишки развалили СССР, интеллигентишки нынче пишут свои блевотные книжонки про страну, которую они ненавидят. И все только лишь для того, чтобы чувствовать себя умненькими и правенькими. Катились бы вы куда подальше! Тошно от вас, и нового ничего вы не говорите - все переливаете одну и ту же зловонную жижу вашего тщеславия из одной посудины в другую.
Быдлу!
От вас тоже тошно,но ведь терпим…
"Быдлу",
Кузьменков, Вы раздвоились, что ли? Почему "терпим"? Вы у нас пока один единственный "оранжевый" интеллигент в радиусе 500 км. Надо писать "терплю", а не "терпим":-)
узнаю конец ретивых:быдло всегда учит других- как писать,что писать,зачем писать...
не-кузьменков,
да кому она нужна, интеллигенция эта, после всех тех мерхостей, что она натоврила в России в 20 веке и творит сейчас. Ее еще и писать учить... Наоборот надо ей дать полный карт-бланш - пусть до конца изрыгнет все, что хочет; пусть проблюется до дна своего больного желудка. Дабы обрыдла окончательно и бесповоротно.
"Мы" о себе можно говорить только в 2-х случаях:
1. Мы, Николай второй….
2, Мы (в смысле я и селитер во мне..)))
Я так понял Кузьменков- это второй случай))
Интеллигенция- это не мозг нации, это гавно…
Привлекает много внимания поэт Бахыт Кенжеев - гость из Нью-Йорка.
- Развитие поэзии и здесь, и за рубежом одинаково, - рассказывает Бахыт Кенжеев. - Но за рубежом поэтов чтят больше: награждают грантами, стипендиями. Там очень развита система домов творчества. Например, в Бельгии в каждом населенном пункте даже существует особая профессия - городской поэт.
ты не лЕНИН
Ленин, кстати,знал что правильно писать слово г. через О...
А знаете, коллега, вы по своему правы,но писать слово г. через О...как то звучит сильно интеллигентно…, не в духе нашего имиджа))
А тот факт, что Вы обращаетесь ко мне на "ты" говорит о многом. Омерзительнее может быть только пошлый снобизм и абсолютная невоспитанность.
ленин,это ты посадил Кузьменкова на корабль философов?